Две судьбы - один театр

Самые разные люди собираются в одном театре, чтобы творить на сцене спектакли. И только спустя годы ты вдруг начинаешь понимать, как много общего в их преданности любимому делу, которое становится таким родным и единственным, что его невозможно ни оставить, ни предать.

И ещё оказывается, что и судьбы этих людей, при всей их разности до встречи в одном театре, поразительно схожи в чём-то глубинном. Так произошло, например, у двух прекрасных женщин - Светланы Кузнецовой и Ирины Бойко - талантливых солисток Красноярского театра музыкальной комедии, который теперь называют просто музыкальным.

Они обе учились в Москве: Светлана Кузнецова - в музыкальном училище имени Гнесиных, Ирина Бойко - в ГИТИСе имени Луначарского. А вот учителя у них оказались одни и те же, что, конечно, означало одну школу, одни требования и одно понимание музыки и театра, где главным было беззаветное им служение.

В столице они не встретились, так как учились в разное время, но судьба привела их (Светлану - раньше, Ирину - позже) в Красноярский театр музыкальной комедии и оставила там навсегда.

Всё начинается с семьи

Отец Светланы Борис Александрович Кузнецов занимал важный пост - был прокурором. А в свободное время отдавал себя музыке: играл на мандолине, на гармошке и даже на скрипке. Дружил с интересным человеком - Юлием Реентовичем, который руководил ансамблем скрипачей в Большом театре, организовав его в 1956 году. А в Вологодскую область, где жил какое-то время Борис Кузнецов, Юлий приезжал в отпуск к родне. Там и учил друга азам игры на скрипке.

Мама Светланы Антонина Александровна Кузнецова (в девичестве Тонковская) тоже была очень музыкальна: и на балалайке играла, и пела прекрасно. Да и у старшего брата был абсолютный слух.

- Он мог, как папа, на любом инструменте играть,- рассказывает Светлана.- На баяне, на аккордеоне, на гармошке, на балалайке, на гитаре. И скрипку осваивал. Только своими пальчиками пройдётся по клавишам и струнам - готова музыка. Работал на заводе токарем. Слухач, музыкальную грамоту не знал. А папа освоил. И песни подбирал, и скрипка была.

Светлана родилась в 1942 году в селе Нюксеница (от славянского "Нюксена" - "белый лебедь") Вологодской области. Когда отца во время войны направили в калужское село Перемышль, её мама поехала вслед за мужем с четырьмя малышами. А через несколько лет после войны его перевели в город Козельск, потом - Угодский Завод той же Калужской области, который сначала был селом, а позднее стал городом, и его назвали Жуков в честь нашего великого маршала Георгия Константиновича Жукова.

Там Светлана окончила школу и Калужское культпросветучилище. А когда полгода отработала худруком в ДК, её педагог по вокалу вдруг и говорит:

- Света, в Москве в Гнесинке открылось отделение артистов оперетты. Тебе надо туда.

И она в отпуск летом поехала в столицу, чтобы осмотреться, а через год, основательно подготовившись, поступать. Конкурс был большой, но её сразу приняли и даже в пример ставили, как нужно басни читать. А когда на 4-м курсе стали приезжать в Москву руководители театров в поисках нужных кадров, её присмотрели красноярцы - директор Леонид Семёнович Самойлов и режиссёр Семён Леонидович Штивельман.

Красноярск навсегда

- Они дали мне три дня на сборы и увезли в Ташкент, где Красноярский театр музыкальной комедии тогда был на гастролях,- вспоминает Светлана.- Самыми первыми моим ролями были Иоланта в "Цыганской любви" и Лизочка в "Марице". Я же по амплуа субретка (бойкая, остроумная, находчивая служанка, помогающая господам в их любовных интригах.- Прим. авт.). В "Сибирячке" по пьесе актёра Сергея Орландо играла Катю, девочку-революционерку, которая попадает в плен.

Рядом со мной были ветераны лёгкого жанра, у которых я училась. В "Цыганской любви" Орландо - Драготин, Тамара Михайлова - Илона, Юра Бойко - Кайтан. Михайлова мне тогда очень понравилась. А ещё Клавдия Гегель-Бородина и солистка балета Тамара Назари-Назарова. В "Марице" играл Аркадий Краверский. Замечательный был герой!

...Много было сыграно Светланой в театре музыкальной комедии прекрасных ролей. Одну из самых потрясающих мне повезло увидеть - Ириду в оперетте Александра Журбина "Пенелопа" в постановке Юрия Гвоздикова. Прошло много лет, а я как сейчас вижу на авансцене её хрупкую фигурку и страстный взгляд женщины, жаждущей славы и власти, и как будто слышу звуки её чудного голоса:

- Очень трудно славы собственной добиться,

Но ещё трудней чужую пережить!..

Сколько силы и таланта вложено было и в это ариозо, и в эту роль, которая была полна козней и хитростей, что так и не пошли впрок её героине, давая понять публике: а стоит ли тратить себя, чтобы навредить кому-то?

Очень яркой и неожиданной для самой актрисы и для её окружения стала роль Джейн в вестерне Сэмиэла Файна "Заноза Джейн", который поставил режиссёр Владимир Подгородинский в 1983 году.

- Очень непривычное было пение - с ужасно длинными проводами и микрофонами, к которым приходилось приспосабливаться,- говорит Светлана.- Ещё нет распределения ролей, а режиссёр подходит ко мне и говорит: "Я хотел бы тебя попробовать".- "Что вы! Я в микрофон не умею петь. У нас есть хорошие актёры с микрофонным опытом". А он: "Да что опыт, будешь напевать и всё!" И стал, как бы в учебном плане, со мной работать. И вдруг он собирает коллектив. В труппе знают про "Занозу Джейн", спрашивают про распределение. А он сразу называет меня и ещё двух актрис. Я готова была провалиться сквозь землю! Все в недоумении: "Как это, Кузнецову - на героиню?" Мне было страшно неловко! А потом, когда пошла работа, всё было прекрасно. В результате я осталась на роли одна: все отказались.

Её партнёром в этом спектакле был талантливейший актёр Святослав Олейник, обаятельный, с поразительным чувством юмора, подвижный, несмотря на основательную комплекцию.

- Он был партнёр великолепный! Все хотели с ним работать,- говорит Светлана.- Один его взгляд тебе всё говорит. Я смотрю на него и понимаю, что он хочет сказать. Так же и Вася Вавилов. Помню, как мы с ним в "Цыганской любви" играли, и как все выскакивали за кулисы, чтобы посмотреть, кто кого переиграет. С ним тоже было очень легко работать.

Красноярск навсегда стал её родным городом. Когда мужа должны были перевести в Иркутск, она с грустью прощалась с театром. Но у него на работе что-то не получилось, и они остались. А Светлана с облегчением подумала: "Слава Богу! Красноярск меня не отпустил".

Самая красивая пара

А познакомилась она со своим будущим мужем - Николаем Простяковым - в средней школе села Жуково Угодско-Заводского района Калужской области. Они влюбились друг в друга и своё первое свидание запомнили навсегда.

- Папа предложил маме прокатиться на его новом велосипеде,- рассказывает их дочь Валерия Грызлова, музыкальный руководитель детского сада и ведущая театральной студии.- Она с радостью согласилась. Но не успели они проехать и полпути, как колесо попало в яму, велосипед подбросило вверх, они перевернулись и упали в овраг у обочины дороги. Мама тогда сильно испугалась! Но всё обошлось царапинами и синяками. А они ещё долго вспоминали тот случай и смеялись. Мама часто рассказывает мне о своей юности и молодости, и я всегда вижу блеск в её глазах.

Николай родился и вырос в селе Запажье Угодско-Заводского района, где отец его, Яков Севастьянович Простяков, был комбайнёром. Сын выучился на тракториста и работал с ним в поле. После школы Николай поступил в Егорьевское техническое училище гражданской авиации, окончив которое, был направлен в город Нукус - столицу Республики Каракалпакстан.

А Светлана училась в Москве. Так что их учёба и работа проходили в разных городах. Короткие встречи, долгие разлуки и бесконечные письма друг другу стали для их дочери символом большой любви, которую родители пронесли через всю жизнь.

- Это самая красивая пара, которую я знаю в жизни,- говорит Валерия.- Когда мама приехала на работу в Красноярск в театр музыкальной комедии, папа перевёлся в этот город начальником службы ГСМ аэропорта. А вскоре у них появилась я. Моё детство было самым счастливым: ведь рядом были любимые и заботливые родители! Помню, как мама на новогодний праздник в детском саду сшила мне костюм снежинки в блёстках и с настоящей балетной пачкой. Мечта каждой девчонки!

В родительском доме всегда царила атмосфера тепла и уюта. Мама умеет всё - шить, вязать, готовить. Белоснежное бельё, аккуратно сложенное стопочкой в шкафу, безупречно отглаженные рубашки и брюки. На праздники и выходные мы с ней всегда пекли что-то вкусное. И папа был на редкость хозяйственным. Когда мама уезжала на гастроли, он сам прекрасно солил помидоры и огурцы.

Я очень любила ездить с мамой на гастроли и обожала, когда она брала меня с собой в театр! Артисты готовились к выходу, а я тихо сидела за кулисами на стульчике и с волнением ждала, когда на сцену выйдет моя мама - самая лучшая актриса на свете! Когда она дома учила роли, я вместе с ней напевала её арии. При поступлении в музыкальную школу меня в приёмной комиссии попросили спеть любимую песенку. И я запела арию из оперетты! Педагоги в недоумении переглянулись... и приняли меня в школу по классу скрипки.

Когда у меня родился сын, моя мама оказалась самой заботливой и озорной бабушкой. Каждый её приход к нам был чуть ли не представлением - фокусы, сюрпризы, подарки! Владик всегда ждал бабушку, как праздник. Прошло много лет, а мой уже взрослый сын вспоминает, как к нему на день рождения прилетал Карлсон, а на Новый год за ёлкой прятались Клоун или Лиса.

Так вы киргизка?

Все в семье Ирины Бойко очень любили песни. И она, конечно же, тоже. С самого детства её просили петь, и она пела, не думая, что когда-нибудь это выльется для неё в весьма сложную и любимую профессию. Она обожала слушать по радио оперетту, повторяя и запоминая слова и музыку. И очень любила выступать.

Спустя годы кто-то ей сказал, что в школе её называли артисткой, а она этого даже не знала. Просто всегда что-то организовывала. Хор собирать - она. Петь - она. В концерте на празднике выступать - тоже она. И ей это ужасно нравилось.

После школы она поступила в музыкально-хореографическое училище имени Куренкеева на вокальное отделение в городе Фрунзе, но два года спустя поехала в Москву, в ГИТИС. И приехала она в столицу СССР не просто из Киргизии, а из села Спартак Московского района. Когда ей выдавали новый паспорт, легендарное село почему-то забыли туда вписать. И из её жизненной истории навсегда исчезло это удивительное имя Спартак, о чём Ирина очень сожалеет.

- Фамилия у меня украинская, но я не знаю, украинцы мы или нет: всё так перепутано,- говорит Ирина.- Мои родители и дедушка с бабушкой жили в Курской области. Откуда папа, точно не знаю. Говорили, из Краснодарского края, и фамилия у него была Бойка, ударение на втором слоге, которая как будто бы русская. Дед моей мамы и моего двоюродного брата Юрия Ивановича Гвоздикова был украинцем по фамилии Гвоздяк. Когда его, как 25-тысячника, направили из родного Запорожья в Казахстан возглавлять совхоз-гигант, строго сказали, что с такой фамилией ему председателем не быть. И переделали Гвоздяка на Гвоздикова. Так Гвоздяк-Гвоздиков попал в Казахстан, а мы - в Киргизию. А вообще-то у меня всегда и везде было написано: русская. Да и все мы, по сути своей, русские люди.

На своём курсе в ГИТИСе она была единственной из Киргизии. И когда её спрашивали: "Так вы что, киргизка?", она отвечала: "Ну конечно!" И все смеялись.

После института Ирину пригласили сразу несколько театров - Ростова, Петрозаводска, Нижнего Новгорода (тогда это был Горький), звали в оперу, в филармонии. И в Красноярский театр музыкальной комедии.

Люблю работать с удовольствием!

- Меня пригласили директор Олег Николаевич Иванов и режиссёр Юрий Иванович Гвоздиков,- вспоминает Ирина Бойко.- И я на каникулах приехала на прослушивание. После него Юрий Иванович сказал: "Она не приедет. Но мы попробуем уговорить. На всякий случай сообщаю: это моя двоюродная сестра". А директор ему в ответ: "А у вас, Юрий Иванович, нет ещё и брата?"

Когда она уже приехала в Красноярск совсем и встретила там своих будущих коллег и партнёров, то восхитилась ими безмерно. Интересной характерной актрисой Лилианой Ефремовной Унгар, обладательницей великолепного голоса и яркого комедийного дарования. Потрясающей Клавдией Ивановной Гегель-Бородиной, игравшей и героинь, и характерные роли. Запомнилась сразу и Тамара Степановна Агапова в главной роли в оперетте Франца Легара "Фраскита".

Но с самого начала она влюбилась в спектакль "Опалённые строки", где мощный коллектив был объединён одной общей для всех идеей - памятью о Великой Отечественной войне. Этот спектакль стал её первым и самым сильным впечатлением от театра, в который она ворвалась со всей силой своей молодости и творческой энергии.

Она сразу спела Адель в "Летучей мыши", стала репетировать Машку в "Левше", играть Инку в "Полярной звезде". Пошли вводы в "Акулину", "Донну Люцию", через год - в "Баядеру" (Одетта Доримонд). В "Соколиной песне" она играла Донюшку, любимую главного героя Сеньки-Сокола, а её партнёром был великолепный актёр Владимир Полубоярцев. Она была занята во всём репертуаре и в самых разных ролях.

- Я никогда ни от каких ролей не отказывалась,- утверждает Ирина.- В оперетте Дунаевского "Женихи" играла Мадам Пендрик. Обожала смотреть этот спектакль, где у всех было точное попадание в роли!

Хотя не всё шло гладко, но она всегда работала и работает с большим удовольствием. Были у неё спектакли, которые шли по многу лет: "Любовь всегда загадка", "Дачный роман", "Рыцарские страсти". А были и такие, где Ирина сыграла все женские роли. Так, в оперетте "Летучая мышь" Штрауса в разное время ей достались и Адель, и Розалинда, и князь Орловский (там, где его должна была петь женщина в мужском обличье), и Амалия. Разные характеры, разные вокальные партии...

А какие шикарные были у неё партнёры: Фёдор Калашников, Владимир Полубоярцев, Василий Вавилов... Когда она сыграла Машку в "Левше", ей говорили, едва она входила в гримёрку или в зал: "Меня ты, Машка, свела с ума!" В "Левше" Вавилов ввёлся в главную роль не сразу, но когда это произошло, их дуэт потряс и публику, и коллег. Даже когда спектакль сняли с афиши, они ещё лет 15 играли свой номер в концертах с бешеным успехом.

- Какое-то было прямое попадание,- говорит Ирина.- В нашей паре я - высокая, Василий - нет. И это так играло! Юрий Иванович умел такими парадоксальными назначениями вызывать неизменный смех публики.

В спектакле "Рыцарские страсти" её партнёром был замечательный актёр Фёдор Калашников. Когда они играли, за кулисами всегда стояли актёры и другой персонал, наслаждаясь их игрой и той энергией, что изливалась на коллег и зрителей.

- Мне с ним всегда было невероятно легко,- признаётся Ирина.- Его музыкальность, подвижность, юмор поражали! Он настолько отдавался сцене и спектаклю, что это невольно передавалось и актёрам, и публике, которая заводилась с пол-оборота. И его так никто и не смог заменить. С его уходом спектакля не стало.

Режиссёры и дирижёры бывают разные

- С Юрием Ивановичем было всегда легко работать,- говорит Ирина.- У него в творчестве не было рамок, чтобы он просил играть только "от сих и до сих". Он не исключал фантазию актёра и его индивидуальность. И сам так много любопытных вещей подсказывал, что его придумки влияли на весь ход спектакля.

Когда в театр пришёл Володя Филимонов, у меня тоже был очень интересный период: я играла и характерные роли, и героинь. Он поставил ревю "Ах, эти женщины!" по мотивам любимых оперетт замечательно. Зал всегда принимал этот спектакль на ура. А я там с удовольствием играла Мариэтту из "Баядеры" и пела Карамболину из "Фиалки Монмартра".

Кстати, у меня ни разу не было такого, чтобы я совсем не приняла какого-то режиссёра. Даже, например, того же Подгородинского, который был у нас недолго, и я в его в спектакле "В начале мая" сыграла санитарку Дусю. Роль хоть и небольшая, а на каком-то фестивале была отмечена премией. Но он был такой: как скажет, так мы и должны были действовать. Даже свои акценты навязывал, что, конечно, напрягало. Хотя я точно следовала и его режиссуре.

С дирижёрами было сложнее. Помню замечательного молодого дирижёра Вячеслава Блинова, который ставил вместе с режиссёром Яковом Лифшицем оперетту "Возраст женщины". С ним у всех был контакт колоссальный, и спектакль был сделан удивительно хорошо! А когда он ушёл и появился другой дирижёр, всё стало совершенно другим, гораздо хуже.

Помню дирижёра Наримана Чунихина: непростой был человек и очень интересный музыкант. Юрий Юрьевич Поломский делал всю подготовительную работу в классе, прежде чем выпустить нас на сцену. Мне нравятся такие дирижёры, которые основательно готовят артистов, чтобы они были полностью готовы к встрече с оркестром. Сейчас почему-то по-другому работают.

...А ещё Ирина Бойко много занималась со школьниками, ставя с ними спектакли. В 34-й школе у неё были дети только из одного класса. Когда поставленный ей музыкальный спектакль сыграли в ТЮЗе на каком-то детском фестивале, многие стали её спрашивать: "Ирина Григорьевна, вы что, со всего города собрали всех этих детей? Где вы отыскали такие уникальные таланты?"

А потом появилась школа-сад совсем близко от её дома, в котором она воплощала на сцене такие музыкальные спектакли, как "Кошкин дом" и "Муха-Цокотуха", где у неё ребята великолепно пели и танцевали. Однажды они даже без неё ездили в Иркутск на гастроли (Ирина была занята в театре) и произвели там настоящий фурор.

* * *

Меня потрясает в Светлане Кузнецовой и Ирине Бойко, помимо любви к своему делу и верности родному театру, их уникальная скромность. Ни тени хвастовства, желания покрасоваться в ущерб своим коллегам по цеху. То, о чём они вспоминают и рассказывают, касается творчества и искусства, которому они служат верой и правдой.

Давайте же пожелаем этим двум прекрасным женщинам и талантливым актрисам здоровья, удачи и светлых радостных дней во всём, что дарит им жизнь!

Наталья САВВАТЕЕВА.

Москва

Фото Александра МИЩЕНКО и из личного архива Светланы КУЗНЕЦОВОЙ и Ирины БОЙКО.