Иван Николаевич Зайцев
В мае 2022 года в дни празднования Победы в Сосновоборский городской музей обратилась Марина Румянцева.
В мае 2022 года в дни празднования Победы в Сосновоборский городской музей обратилась Марина Румянцева. Она искала место захоронения своего прадеда Ивана Николаевича Зайцева. В годы войны он служил на Ораниенбаумском плацдарме, был тяжело ранен и умер в медсанбате в марте 1942 года.
Среди сотен фамилий Устьинского мемориала фамилии прадеда она не нашла. В извещении о смерти было указано, что Зайцев И.Н. похоронен недалеко от д. Сюрье. Но Марина Румянцева справедливо, как ей казалось, полагала, что ее прадед захоронен на мемориале «Защитникам Отечества» в Устье.
Деревня Сюрье существует и сегодня, расположена совсем недалеко от д. Коваши. На скромном обелиске, установленном на месте захоронения умерших в медсанбате защитников Ораниенбаумского плацдарма, значится фамилия прадеда Марины Зайцевой.
Некоторое время назад в Тера-пресс был опубликован очерк И.Поляковой «Их судьбы и подвиги зарастают буквально…» С разрешения автора приводим его на странице нашего сайта.
Их судьбы и подвиги зарастают буквально…
О подвиге людей, воевавших на Ораниенбаумском плацдарме, написано уже немало. Исследовать этот феномен военные историки и краеведы начали еще в начале 60-х, едва страна немного пришла в себя после страшных военных событий. Рассылались запросы в архивы и родственникам погибших на плацдарме, устанавливались имена тех, кто здесь захоронен, создавались экспозиции в краеведческих музеях. Писались статьи и книги.
Но и по сей день продолжается эта работа. И если справедливы слова о том, что война не окончена, пока не захоронен последний солдат, то длиться она будет еще не один год. Очень уж их много, лежащих непогребенными в лесах и болотах, в безымянных санитарных захоронениях, просто на окраинах деревень. Каждый год поисковики отправляются на Вахты памяти – каждый раз находят останки погибших, и если повезет, то устанавливают имена.
А есть ведь и воинские захоронения, про которые вообще никто ничего не знает. Например, те, где лежат солдаты, умершие в медсанбатах и госпиталях. Во время войны никто не думал о том, чтобы увековечить их память – было не до того. После войны тоже сил не хватало – восстановить бы разрушенное. А потом эти захоронения исчезли с лица земли, и остались только в памяти очевидцев, которых тоже с годами становится все меньше и меньше. Иногда - если повезет - можно найти следы в военных архивах – если воинская часть успела туда передать данные, если данные были записаны без ошибок, если архив в процессе не уничтожили… Очень много разных «если».
С этим недавно столкнулись жители деревни Сюрье. Во время войны в окрестностях Ковашей стоял 216-й медсанбат. Естественно, туда доставляли раненых. Естественно, не всех их удавалось поставить на ноги. Люди умирали достаточно часто, и не только из-за ран. Ораниенбаумский плацдарм находился фактически в двойном блокадном кольце. Продовольственные нормы здесь были даже ниже, чем в Ленинграде. В самые трудные месяцы хлебная норма для ленинградцев составляла «125 блокадных грамм, с огнем и кровью пополам» - но о том, что в Ораниенбауме она была 100 г при куда как большем количестве огня, Ольга Берггольц просто не знала. Не менее скудными были и другие нормы. И никаких поблажек тем, кто лежал в медсанбатах, не было. Поэтому люди умирали, а раз так, их должны были где-то хоронить, причем не так уж далеко от места, где располагался медсанбат (в нашем случае 216-й).
Старосте деревни Сюрье Михаилу Михалеву попалась книга умерших этого медсанбата. В данных за 1942 год значится, что хоронили красноармейцев в 1 км южнее деревни Сюрье, в 150 м вправо от дороги. Об этом вспоминала и одна из жительниц, Вера Ивановна Иванова: «Мимо окон несли каждый день хоронить». Она вспоминала об осени 1941 года, но пока что найти удалось записи не об осеннем, а о зимнем захоронении 1941-42 г.г. <...>
Есть еще косвенное доказательство – немецкий снимок. Он не очень хорошего качества, но лучше не нашлось – во всяком случае, пока. Не исключено, что где-то все эти данные есть.
Пока то, что есть, передано в комитет по молодежной политике Ленинградской области.
Можно было бы не торопиться и спокойно разбираться с этим делом. Но ситуация меняется постоянно, в том числе при проведении зонирования земель. И именно этот участок, где, возможно, находится военное захоронение, отдается под индивидуальное жилищное строительство. Все имеющиеся материалы по захоронению у инвесторов есть. Стройка пока не началась, но и территория не обследована. По неподтвержденным пока что данным, инвестор вроде бы не против заказать такое обследование и выяснить, действительно ли на месте будущего элитного жилья было кладбище медсанбата. В курсе дела и в приемной премьер-министра Д.А. Медведева — ответили на запрос и попросили информировать о результатах поисковых работ.
В домах, поставленных на костях, вряд ли поселится счастье, тем более что многие из умерших в медсанбате наверняка числятся пропавшими без вести. Родственники же тех, чьи имена установлены, вовсе не прочь узнать, где именно их родные обрели последний приют. Так что памятный знак с указанием того, что в этом месте недалеко от Сюрье были похоронены красноармейцы, умершие от голода и ран, был бы очень кстати. Собственно, этого и хотят люди, которые волею судеб узнали об этой обыденно героической для военных лет, но печальной для нас истории.
Ирина Полякова
Среди сотен фамилий Устьинского мемориала фамилии прадеда она не нашла. В извещении о смерти было указано, что Зайцев И.Н. похоронен недалеко от д. Сюрье. Но Марина Румянцева справедливо, как ей казалось, полагала, что ее прадед захоронен на мемориале «Защитникам Отечества» в Устье.
Деревня Сюрье существует и сегодня, расположена совсем недалеко от д. Коваши. На скромном обелиске, установленном на месте захоронения умерших в медсанбате защитников Ораниенбаумского плацдарма, значится фамилия прадеда Марины Зайцевой.
Некоторое время назад в Тера-пресс был опубликован очерк И.Поляковой «Их судьбы и подвиги зарастают буквально…» С разрешения автора приводим его на странице нашего сайта.
Их судьбы и подвиги зарастают буквально…
О подвиге людей, воевавших на Ораниенбаумском плацдарме, написано уже немало. Исследовать этот феномен военные историки и краеведы начали еще в начале 60-х, едва страна немного пришла в себя после страшных военных событий. Рассылались запросы в архивы и родственникам погибших на плацдарме, устанавливались имена тех, кто здесь захоронен, создавались экспозиции в краеведческих музеях. Писались статьи и книги.
Но и по сей день продолжается эта работа. И если справедливы слова о том, что война не окончена, пока не захоронен последний солдат, то длиться она будет еще не один год. Очень уж их много, лежащих непогребенными в лесах и болотах, в безымянных санитарных захоронениях, просто на окраинах деревень. Каждый год поисковики отправляются на Вахты памяти – каждый раз находят останки погибших, и если повезет, то устанавливают имена.
А есть ведь и воинские захоронения, про которые вообще никто ничего не знает. Например, те, где лежат солдаты, умершие в медсанбатах и госпиталях. Во время войны никто не думал о том, чтобы увековечить их память – было не до того. После войны тоже сил не хватало – восстановить бы разрушенное. А потом эти захоронения исчезли с лица земли, и остались только в памяти очевидцев, которых тоже с годами становится все меньше и меньше. Иногда - если повезет - можно найти следы в военных архивах – если воинская часть успела туда передать данные, если данные были записаны без ошибок, если архив в процессе не уничтожили… Очень много разных «если».
С этим недавно столкнулись жители деревни Сюрье. Во время войны в окрестностях Ковашей стоял 216-й медсанбат. Естественно, туда доставляли раненых. Естественно, не всех их удавалось поставить на ноги. Люди умирали достаточно часто, и не только из-за ран. Ораниенбаумский плацдарм находился фактически в двойном блокадном кольце. Продовольственные нормы здесь были даже ниже, чем в Ленинграде. В самые трудные месяцы хлебная норма для ленинградцев составляла «125 блокадных грамм, с огнем и кровью пополам» - но о том, что в Ораниенбауме она была 100 г при куда как большем количестве огня, Ольга Берггольц просто не знала. Не менее скудными были и другие нормы. И никаких поблажек тем, кто лежал в медсанбатах, не было. Поэтому люди умирали, а раз так, их должны были где-то хоронить, причем не так уж далеко от места, где располагался медсанбат (в нашем случае 216-й).
Старосте деревни Сюрье Михаилу Михалеву попалась книга умерших этого медсанбата. В данных за 1942 год значится, что хоронили красноармейцев в 1 км южнее деревни Сюрье, в 150 м вправо от дороги. Об этом вспоминала и одна из жительниц, Вера Ивановна Иванова: «Мимо окон несли каждый день хоронить». Она вспоминала об осени 1941 года, но пока что найти удалось записи не об осеннем, а о зимнем захоронении 1941-42 г.г. <...>
Есть еще косвенное доказательство – немецкий снимок. Он не очень хорошего качества, но лучше не нашлось – во всяком случае, пока. Не исключено, что где-то все эти данные есть.
Пока то, что есть, передано в комитет по молодежной политике Ленинградской области.
Можно было бы не торопиться и спокойно разбираться с этим делом. Но ситуация меняется постоянно, в том числе при проведении зонирования земель. И именно этот участок, где, возможно, находится военное захоронение, отдается под индивидуальное жилищное строительство. Все имеющиеся материалы по захоронению у инвесторов есть. Стройка пока не началась, но и территория не обследована. По неподтвержденным пока что данным, инвестор вроде бы не против заказать такое обследование и выяснить, действительно ли на месте будущего элитного жилья было кладбище медсанбата. В курсе дела и в приемной премьер-министра Д.А. Медведева — ответили на запрос и попросили информировать о результатах поисковых работ.
В домах, поставленных на костях, вряд ли поселится счастье, тем более что многие из умерших в медсанбате наверняка числятся пропавшими без вести. Родственники же тех, чьи имена установлены, вовсе не прочь узнать, где именно их родные обрели последний приют. Так что памятный знак с указанием того, что в этом месте недалеко от Сюрье были похоронены красноармейцы, умершие от голода и ран, был бы очень кстати. Собственно, этого и хотят люди, которые волею судеб узнали об этой обыденно героической для военных лет, но печальной для нас истории.
Ирина Полякова
Последние новости
Военные-контрактники Таймыра могут получить единовременную выплату в размере 1 355 000 рублей
Выплата будет начисляться тем, кто заключил контракт с 1 августа по 31 декабря 2024 года не менее чем на год.
В Красноярке готовятся к строительству пешеходного моста на остров Татышев
В Красноярке готовятся к строительству пешеходного моста на остров Татышев Велопешеходный мост в районе улицы Якутская на остров Татышев планируют построить к 400-летию Красноярска.
Глава Туруханского района и заместитель начальника ГУ МВД России по Красноярскому краю провели рабочую встречу
На прошлой неделе в Отделе МВД России по Туруханскому району состоялась встреча Главы района Олега Шереметьева и заместителя начальника ГУ МВД России по Красноярскому краю Алексея Запьянцева.
Частотник
Осуществляем поставку в оговоренные сроки, обеспечивая быструю отправку
На этом сайте вы найдете актуальные вакансии в Апатитах с предложениями работы от ведущих работодателей города